***

после потопа
ворох сирени
стул опрокинут

ты уезжаешь
ты приезжаешь
грохот веранды

сетовать буду
после потопа
к солнцу спиною

стон поездов
кашель моторов
ты остановишь

рамой древесной
коркою льда
схвачено время

ворох сирени
кошка за шторой
дети в панамах...

ноябрь 2008

Как в маленькой руке ключи держала,

потом глотала их, взмывала рыбой,

пчелой внимательной точила жало,

вошла, сухие ноты повторила…

Нет строгости в портрете. Ты плывёшь

луной провинции вдали от Рима.

А Рима нет. В отчётах - пыль и ложь,

осевшая на мраморных перилах.

Но дверь скрыпит на выжившей петле,

она - меж царств языческих и новых.

И жёлтым ядом ( Read more... )

паденье в лето в тело в никуда ( Read more... )

Не бордо, а бордовые липкие вина,

и еда и питьё

филармоний пустых,

разлетаются ноты, уже половина

ночи пропита, пролита, на шесть восьмых

учащается сердце, готовится к смене

пролетарий на кухне, панельных вершин

арендатор, как в жёлтых опилках арены,

утро

острым ботинком в мозгах ворошит,

скрип фломастером, почерк восьмидесятых,

на обоях овалы яичниц ночных,

( Read more... )

калибри-шрифт. десятый кегль. по центру.

письма струится сахарный песок

как будто кто-то добывает цедру

лимона

винограда давит сок

нажим кухонный вреден переписке

а камень чёрной вытолкнут водой

вздыхает март. и море близко-близко

гомером же не станет никогда

и я из той породы, я из той

страны, где аудит живёт с фаянсом

и вишня под бетонною плитой

цветёт в ( Read more... )

будем жить тихо среди снегов

пить картонные песни курить последние сигареты

с большой земли прирастая к древесному хору

антиков перечитывать в нашем гетто

чаще друг друга любить

но проще

жизнь в табакерке под боком у бога не убояться

конца всего не поддаться

говору инфантильному века не мельтешить

на слуху

вымыть картофель сварить

кожурою обжечься

выйти на ( Read more... )

Не нужны столбы верстовые,

валунов межевых топография.

У холма напряжённая выя

переходит в рва эпитафию.

Ничего не нужно из старого

лексикона и нового - вкупе.

Старый лжёт чуланной гитарою.

Новый - энергозатрат не окупит.

Человек, пространство кроящий

полосатым волшебным жезлом,

ничего не знает о ночи

ни профанной, ни божественной.

В пустоте, пахнущей ( Read more... )

Деньги, дольщики… дольки

лимона индевеющего в холодильнике

не вкусить мне абстрактного твоего языка

не принять красоты уходящего в небо лайнера

не принять твоей табулы расы

в понедельник включить телефоны склониться

над сохой побатрачить до первых дождей и снегов

побатрачить до первых лучей и шёпота

заблудиться в пыли заброшенной дачи в субботу

вставить ( Read more... )

Время, когда достаточно яблока,

чашки воды из крана и тишины

в термосе комнаты, разговор на сплошных

пробелах ладится туго, безграмотно;

ладится грузно, трепетно, как пчела

ладит арбузную смерть себе в нашем жилище:

доза амброзии, смертоносная пища,

сладкий прыжок о тело стекла.

Мы ещё помним миг под яблоней ветхого

сада, стол под клеёнкой, мокрой от слёз

( Read more... )

Даль круглится от слова «горизонт»:

ты спишь в земле, на небе, в горле амфор,

всё дремлющих до новых экспедиций,

на дне колодца, что один в округе

напоминает крынкам о воде,

о том, что где-то волны изумруда,

шумя, сбивают с толку мариниста,

а девушку бросают на колени,

что осень не изменит цвета пашни

и можно сколь угодно упражняться

чирикать с птицами на ( Read more... )